— И пить. Давай так. Я его на руки возьму. Ты зря убрал пистолет — достань обратно, будешь нас охранять.
Несмотря на громкий звук, так долго разносившийся над площадью, вокруг них всё ещё не было ни души, ни тела.
Костя достал пистолет и даже весь как-то надулся от гордости — он будет охранять! На прошлой неделе ему Сева свой телефон отказывался доверить — Костя просил поиграть катку в Brawl Stars — а теперь, вот, жизнь доверяет. А ещё собака! Неужели у них теперь будет собака?
Севе было тяжело: он положил пса себе на плечо и с трудом удерживал его двумя руками — здоровенный какой! Но ничего, он потерпит.
Они целенаправленно шли к кафешке, которая располагалась прямо на углу Ярославского вокзала. Здесь они с семьёй часто обедали перед электричкой. Не дойдя до входа в кафе пары метров, Сева аккуратно спустил собаку на асфальт, достал свой пистолет, и они с Костей тщательно проверили, что в кафе нет живых или заражённых. Только после этого они завели внутрь пса и закрыли за собой дверь.
Костя быстро нашёл глубокую миску и налил в неё воду: в самом кафе ни воды, ни электричества уже не было, но за прилавком стояла нераспечатанная пачка воды в бутылках. Сева же пошёл искать, чем они могут покормить собаку. И что могут поесть сами — он уже сильно проголодался.
Пёс пил жадно. Сначала он уронил морду в миску и всё разлил. Костя терпеливо налил ещё раз. В это время с кухни с пачкой сосисок вернулся Сева.
— Пачка новая, я в холодильнике несколько нашёл. Нам с тобой поставил вариться — хорошо тут плита газовая и газ ещё есть. А он, наверное, сырые съест?
— А они не испортились?
— Ну, на запах вроде «ок».
Сева разорвал полиэтиленовую пачку, и собака, которая секунду назад послушно лежала на полу, вскочила и налетела на него, пытаясь скорее добраться до вожделенных сосисок.
— Да подожди, дурень, я тебе сейчас всё дам! Не торопись! — Сева улыбался. Он повернулся к Косте и добавил: — Видишь, ему нравится запах, значит точно всё «ок»!
Лев Семёнович жевал сосиску с наслаждением. Дело было не только в том, что он был страшно голоден — в его прошлой жизни есть сосиски ему категорически запрещала Катя. Его кормили исключительно очень полезным кормом, тщательно подобранным именно под его нужды. И это был вкусный корм, и Лев любил его, но сосиски… Он с благодарностью смотрел на небольших людей. Это хорошие люди, он точно с ними подружится.
Костя и Сева смотрели на довольного пса и радовались. Спустя пару минут пришёл их черед — Сева принес с кухни полную кастрюлю варёных сосисок, Костя нашёл кетчуп и горчицу и смешал их в бумажном стаканчике для кофе. Они сели за привычный столик и стали есть, макая сосиски в получившийся соус, и смотрели, как ест спасённая ими собака. Оба знали, что сейчас надо будет идти дальше. Ночевать ещё было очень рано, но небольшую паузу и скромный обед они точно заслужили.
***
Когда они вышли на 2-й Лучевой просек, Тоня решила, что можно рискнуть. Длинная прямая дорога была совершенно пуста — тут не было ни тел, ни заражённых. И даже если последние появятся, решила Тоня, то от них будет легко уехать. Они сели на мотоцикл и, не разгоняясь, чтобы звук мотора не привлек заражённых, двинулись вперёд. Если верить Лавру, дальше надо было просто ехать по прямой, пока они не упрутся в станцию ярославской железной дороги «Москва-3».
Они проехали буквально пару сотен метров, и Тоня стала сбрасывать газ. Лавр выглянул из-за её плеча и увидел, почему: впереди патрульная машина врезалась в дерево. На крыше машины до сих пор мигали красным и синим проблесковые маячки. Тоня слезла с байка, достала свой пистолет и очень осторожно подошла к автомобилю. Лавр не стал следовать за ней, разумно рассудив, что если его помощь была бы нужна, Тоня спросила, за ней бы точно не заржавело.
Тоня обошла машину вокруг, а затем открыла переднюю пассажирскую дверь и исчезла внутри. Прозвучал выстрел. Тоня вернулась спустя минуту, неся в руках два автомата. Лавр не очень разбирался в оружии, но выглядели они грозно.
— Вот, смотрите. Два автомата АКС-74У. Это значит «автомат Калашникова складной, укороченный». Хорошая штука, надёжная. Один вам, второй я возьму. Там, в машине, один полицейский заражённый, он на напарника напал, а дальше — застрял на заднем сиденье, запутался.
Лавр с сомнением взял протянутое оружие.
— Я последний раз держал в руках автомат в году, кажется… Даже не помню в котором году, но точно больше полувека назад, вряд ли от меня будет много пользы.
Тоня сердито посмотрела на Лавра. Казалось, ей хочется отчитать его как мальчишку за несообразительность. Но потом лицо её чуть разгладилось.
— Смотрите, Лавр. Стрелять и вести мотоцикл одной рукой я никак не смогу. Я двумя руками пока справляюсь, но это мы с вами по ровной асфальтированной дороге едем, а что будет, когда поедем по козьим тропкам на железке? Нет у нас вариантов других, извините. Или я рулю, вы — стреляете, или нас с вами съедят.
Лавр кивнул и, глядя на автомат в своих руках, решил поразмышлять:
— Я понимаю. Знаете, это всё абсолютно разумно, всё в рамках эволюционной логики. Мир меняется, и если вид не способен измениться вместе с ним, он вымирает. Таков суровый закон эволюции, — Лавр оторвал взгляд от носатого автомата и перевёл его на деревья. Тоня воспользовалась тем, что старик её не видел, и закатила глаза. — Неделю назад мою жизнь гарантировало государство. Мы с вами жили в обществе, в котором и вы, и я могли обоснованно надеяться, что нас никто не убьёт и тем более не съест на улице. Но мир изменился. И теперь или я в свои восемьдесят лет научусь стрелять — или хотя бы попробую научиться — или же вымру. Как мамонт. Всё, как завещал нам великий Дарвин.
Лавр повернулся к Тоне.
— Тоня, покажите, как и что тут надо делать.
Она терпеливо объяснила Лавру, как вставлять магазин, как менять отработанный, где затвор, зачем его передёргивать, где предохранитель. Потом она ещё раз сходила к машине и вернулась с небольшой спортивной сумкой — в ней прежде лежала тренировочная форма и кроссовки одного из погибших полицейских. Тоня их выбросила и теперь в сумке лежали сменные магазины к автоматам. Лавр закинул сумку на плечо, и они двинулись дальше.
Они проехали ещё примерно пятьсот метров, прежде чем Тоня увидела заражённых. Не останавливая мотоцикл, она легонько хлопнула Лавра по руке — будь готов! — и нажала на газ. План Тони был простым и элегантным: подъехать к толпе заражённых на такое расстояние, чтобы они услышали мотоцикл, и остановить его перпендикулярно дороге — так, чтобы у Лавра был полный обзор и ему было удобно стрелять. Когда первые заражённые окажутся в опасной близости, Тоня снова даст по газам. И они будут повторять и повторять этот манёвр, пока не расправятся со всей толпой.
Это был хороший план. Лавру потребовалось три попытки, прежде чем он сумел достичь хоть сколько-нибудь значимой результативности. Но вот чего-чего, а времени у них было достаточно.
Последний заражённый — это была женщина, примерно ровесница самого Лавра — с неприятным хлюпающим звуком упала на асфальт. Тоня подняла забрало шлема:
— В порядке?
— В порядке, Тоня. В порядке. Знал бы я, что в старости мне понадобиться уметь стрелять, я бы двадцать лет назад в тир записался, а не на плавание.
Лавр тяжело вздохнул и выбросил пустой магазин. Затем деловито перезарядил автомат и похлопал Тоню по плечу.
— Поехали?
И Тоня уверенно повела мотоцикл в сторону платформы «Москва-3».
***
На одну ночь заправка BP на Ярославском шоссе стала для них домом. Расул и Ася вместе оттащили тела заражённых подальше от заправки и сложили их в кучу. Расул думал их сжечь, но эта была в целом довольно бесполезная затея: в мёртвом городе, улицы которого и так были покрыты тысячами тел погибших, идея погребального костра звучала дико. Зачем? Для чего? Чтобы потом всю ночь ещё дышать ужасным запахом палёного человеческого мяса? Отнесли, и ладно.
